Признаки, относящиеся к структурной организации кода
Отчетливо иерархический характер имеют и отношения между компонентами знака-наименования в тех языках, в которых автономность номинативного знака, т. е. способность функционировать в качестве компонента знака-сообщения (и в предельном случае быть его эквивалентом) несовместима с его элементарностью. В этом случае каждый самостоятельный компонент предложения представляет собой сочетание знака, обозначающего некоторый элемент действительности, со знаком, отдельно выражающим тип отношения этого элемента с другими элементами сообщения (т. е. выражающим так называемые синтаксические значения). Кроме того, различные языки, как известно, считают необходимым выражать некоторые категориальные значения, обязательные для всех членов некоторого класса знаков независимо от потребностей конкретного сообщения (так называемые несинтаксические грамматические значения).
34См. об этом подробнее в [3].
35 Некоторые исследователи, считающие основной единицей семиологии именно предикативные знаки, используют для названия знаков этого типа термин «сема» [37; 68], оставляя термин «знак» лишь для компонентов предикативных знаков (другие варианты обозначений знаков двух названных типов см., напр. в [7]). В связи с тем, что данное употребление термина «сема» отличается от принятого во многих лингвистических работах (см. специально об этом [61]), а описательные обозначения соответствующей единицы (ср. «целые знаки» в [5] или «полные знаки» в [7], противопоставляемые «частичным знакам», или «знакам-полуфабрикатам») не всегда удобны в обращении, в настоящей работе, наряду с этими и подобными описательными названиями, используется в том же значении термин «семиотема».
Целесообразность отдельного знакового выражения для каждого элемента опыта и для их о б я з а т е л ь н ы х , в с я к и й р а з п о в т о р я ю щ и х с я х а р а к т е р и с т и к, очевидно, связана с принципиальной неограниченностью количества знаков, обозначающих элементы опыта.
Глобальное, нерасчлененное выражение лексического и грамматического значения, очевидно, увеличило бы в несколько раз и без того огромное количество имеющихся в каждом языковом коде лексических морфем. Поэтому супплетивные образования, подобные, скажем, русским формам местоимений мы — нас, он — его, представляют во всех языках исключение.
Иначе обстоит дело в некоторых простейших неязыковых системах, часто использующих глобальные знаки для выражения определенного сообщения, хотя бы в некоторых сообщениях и присутствовали бы одинаковые (впрочем, одинаковые лишь с точки зрения языкового кода) компоненты — так, например, в си-теме дорожных знаков (инвентарь, которой, впрочем, включает и семиотемы, членимые на меньшие знаковые элементы) означающее семиотемы 'железнодорожный переезд без шлагбаума' (полуиконический знак, изображающий паровоз) не имеет никаких общих элементов с означающим семиотемы 'железнодорожный переезд со шлагбаумом', кроме формы и окраски фона (равносторонний треугольник с красной окантовкой), общих для всех «предупреждающих знаков». Ограниченный инвентарь семиотем позволяет в подобных случаях предпочитать синтагматическое удобство удобству парадигматическому.