Некоторые особые вопросы связи языка и мышления
Так, например, А. Мартине, констатируя наличие различий между языками в плане первого членения языка, которое заключается в том, что «любой результат общественного опыта, сообщение о котором представляется желательным, любая необходимость, о которой хотят поставить в известность других, расчленяется на последовательные единицы, каждая из которых обладает звуковой формой и значением», подчеркивает, что фактически каждому языку соответствует своя особая организация данных опыта15.
Ш. Балли считает, что «общие характерные черты языка должны придавать выражению мысли определенный аспект, определенным образом его ориентировать» [6, 376].
Сравнивая французский и немецкий языки, Ш. Балли выводит их общие характеристики из отдельных, главным образом, формально-структурных явлений. Так, например, на основе таких особенностей, как ограниченность безличных предложений во французском языке и обилие их в немецком, более глагольный характер немецкого инфинитива и наличие разных вспомогательных глаголов в пассиве (в немецком werden 'становиться', во французском кй^ 'быть' и т. п.), Балли делает вывод о принципиальном различии между этими языками: французский язык — «статичен», немецкий — «динамичен», или «феноменистичен». В этом проявляются, по Балли, различные тенденции мышления: «Феноменистическая тенденция мыслит положение как результат движения, состояние как результат действия, в то время как статическое направление рассматривает движение как предварительное положение и угадывает состояние через посредство вызывающего его действия» [6, 383]. Таким образом, из отдельных черт сравниваемых языков выводятся такие их признаки, как «ясность и абстрактность» французского и «точность и конкретность» немецкого. Балли так интерпретирует эти свойства: «Поль Клодель говорил, что француз находит удовольствие в очевидности; но очевидность — это озарение, которое освещает предметы, не проникая внутрь их. Ясная мысль может не быть верной: она даже почти никогда не бывает абсолютно верной... В отличие от ясности точность — это стремление вникать в глубь вещей, проникать в них и там укрепляться, хотя и с риском заблудиться. Разве не верно, что именно такое впечатление производит на нас даже при поверхностном взгляде немецкий язык?» [6, 392].
Наиболее последовательно тенденция интерпретировать все особенности каждого конкретного языка как особенности мышления его носителей представлена, как известно, в концепции Л. Вейсгербера и в теории лингвистической относительности Сепира-Уорфа (эти теории подвергаются критическому анализу во многих работах, см., например, [9; 18; 28; 59]).